Туман перед вылетом был более всего похож на молоко, на пролитое с небес молоко, — и, как известно, ничего на тех небесах не случается зазря... Ангелы не ошибаются, они лишь могут сделать вид...

Миллер перед вылетом нервничал, был мрачен. Он вообще был мрачен все осенние месяцы уходящего 1944-го. Страшное внутреннее напряжение, бешеный рабочий график, и это при его-то безумном, до маниакальности доведённом перфекционизме и вечном стремлении сделать не просто хорошо и лучше всех — незабываемо, чтоб осталось если уж не в вечности, то по крайней мере на века.

Он был собран, скромен и подтянут. Всегда. Видевшие и знавшие его в военные годы говорили позже, что первое впечатление было у всех одно: этот абсолютно гражданский человек в странных профессорских очках, с интеллигентным, несколько вытянутым лицом, придающим ему общее ощущение некоего академизма, будто бы был рождён в военной форме или, по крайности, предназначен был к её ношению, да так, чтобы всякому казалась она второй его кожей...

Невеликое звание — майор.

Великое звание — король биг-бендов.

Птицы в то утро категорически отказывались летать. В этом молоке, в этой взвеси божественной неопределённости даже они, птицы, предпочитали проводить время на земле........

© RT.com