Сами знаете: хороши они только в первый день. Пока не оттоптали ноги на танцполе, пока не пролилась на них чёртова банка тёмного пива, пока...
С чего бы ботинки? Бог с ним, что синие (а пусть бы и небесно-голубые и замшевые притом), — не красные же, красный надобен галстук. Вот почему не галстук? «Стильный оранжевый галстук» — он же «пожар в джунглях!» Нет... Это всё не то!.. «Гражданин! Прекратите вечно подсовывать второй сорт, понимаете!»
Почему не пиджак? С ватными плечами? Розовый. Как у Короля королей? Ближе. Это уже ближе, но... только ботинки. Рок-н-ролл не в пиджаках — в ногах. В дикой тряске, в болотной лихорадке пятничного полночного безумия (отстаньте со своей дурацкой субботой: у рок-н-ролла что ни день — то ночь с пятницы на воскресенье).
И вот ботинки. Именно такие. На раз шику, а гари зато... Даже если у тебя кольцо на пальце и трое детей. И жена. И закладная на дом. И машина в кредит. И карьера развивается не вот чтобы стремительно. И «на журнальную обложку» лицом не вышел. И как-то всё вообще... Но! Вот тебя заметили. Вот твой шанс. Вот твои ботинки. Жги, Карл, чёрт тебя дери! Жги напропалую!!!
Карл Перкинс и жёг.
Он был зачётным композитором, если что.
Мистер Сэм Филлипс, могущественный владелец студии Sun Records и крёстный отец южного рока, правда, называл его «своим новым талисманом» (после того как Элвис при полном непротивлении сторон ушёл, ведомый полковником Паркером на RCA), хоть и пытался всё время сбить Карла на узкую дорожку кантри (в Америке это, конечно, огромный хайвей, но ведь мы в сравнении с рок-н-роллом).
А потом случился сингл Blue Suede Shoes, про который Перкинс говорил не единожды, что «ничего проще, легче и быстрее» он никогда не писал. История простецкая, как и сама жизнь, но... Тут как посмотреть. То ли парень на заправке сказал своей девчонке: «Эй, не топчи мои замшевые туфли», то ли нечто подобное случилось между двумя подвыпившими друзьями, а Карл словил всё тот же обрывок разговора, только... С тех пор мир стоит на ушах и впадает в экстаз, стоит ему заслышать: «Don't you step on my blue suede shoes!!!»
Тряпки и вещизм!
А может, протест и отчаяние?
Well, it's one for the money,
Two for the show,
Three to get ready,
Now go, cat, go.
But don't you step on my blue suede shoes.
You can do anything but lay off of my blue suede shoes!
Общество во все времена с каким-то нескрываемым удовольствием душило индивида. Особенно если тот не ложился в канон. Скажем, Элвис ложился. Ни тебе детей, ни тебе семьи. Любимый и славный сынок простых и честных родителей.
Сынок — хулиган, сынок — сердец разбиватель. Но ведь одинок. Так? Красив, как ангел. Так? Значит, можно...
На пальце Карла Перкинса сияло отполированное скромным счастьем семейного очага кольцо. Трое малышей не давали тому кольцу не то чтобы соскользнуть — на микрон сдвинуться с места. И ещё Карл постоянно звонил своей жене. Дело хорошее. Только не для звезды рок-н-ролла.
Well, you can knock me down,
Step in my face,
Slander my name all over the place.
Do anything that you want to do, but uh-uh,
Honey, lay off blue shoes
Don't you step on my blue suede shoes.
You can do anything but lay off of my blue suede shoes.
Let's go, cat!
Судьба сбила Карла с ног. Пророчество?.. Даже и не знаю. Стольких та судьба в рядах рок-н-ролла выкосила, поневоле впадёшь в теории заговора и мрачные... мм... мысли. Но ботинки — и в переносном, и в прямом смысле — судьба Карлу оставила. Он уцелел в страшной автомобильной катастрофе 21 марта 1956-го. По пути в Нью-Йорк, на шоу Перри Комо. Всё грядущее должно было перевернуть его жизнь. В лучшую сторону. Перевернуло совсем в другую...
Когда через месяц он вышел из больницы, его «ботиночный» сингл перевалил далеко за 500 тыс. проданных копий, но королём рок-н-ролла Карл Перкинс так и не стал. Элвис присылал ему поздравительные телеграммы, телеграммы с пожеланием здоровья. Элвис притормозил выход своего «ботиночного» сингла (права были честно куплены), чтобы вещица Карла набрала высоту именно в его, Карла, исполнении, но...
You can burn my house,
Steal my car,
Drink my liquor from an old fruit jar.
Do anything that you want to do, but uh-uh,
Honey, lay off of my shoes
Don't you step on my blue suede shoes.
You can do anything but lay off of my blue suede shoes!..
Судьба, доложу я вам, — злокознейшая из всех известных человечеству индеек. Да. Стервозная, психованная, неудобоваримая. Перкинс не мог стать королём, судьба того не хотела, она лишь сохранила ему синие замшевые ботинки — всяк знает: они написаны и впервые спеты самим Карлом Перкинсом. Быть может, ему и была с самого начала уготована роль предтечи. Как Биллу Хейли, к примеру. Впрочем, Хейли скорее всеотец рок-н-ролла, одноглазый его бог Один...
Тёмная и непроглядная история.
Элвис в чёрной коже в шоу возвращения the '68 Comeback Special даже не поёт — выкрикивает Blue Suede Shoes с надрывным рёвом и безумием в глазах. Ему такое можно. Королям всё вообще можно. Просто потом приходится платить сразу и за всё. А мы лишь созерцаем биение королевской жизни, да сладко постанываем от восторга... Минуй нас пуще всех печалей...
К чему текст?
Не предопределены пути наши.
Нет в них известности и простоты.
Каждая из дорог немыслимо трудна, каждая усыпана лепестками роз.
«Это Перкинс написал Blue Suede Shoes! Еее!»
«Это Пресли поёт Blue Suede Shoes! Вау!!!»
Что-то в прошедшем времени.
Что-то и в настоящем.
Чувствуете?
Партитуры не горят.
Сгорают звёзды и короли рока.
Они становятся солнечным светом.
Мы все так любим солнце...
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
login
who are we?
contact us
qosheapp
Toi Staff
Gideon Levy
Belen Fernandez
Andrew Mitrovica
Mort Laitner
Nikkei Editorial
Rami G Khouri
Ali Fathollah-Nejad
visit website
