Маъмурхон родился и вырос на севере Таджикистана, в административном центре Согдийской области — Худжанде (в советское время город назывался Ленинабадом). В семье он был единственным сыном, у Маъмурхона есть 4 сестры.
— В 18 лет, в 2008 году, приехал в Москву. Тут жила и работала моя тетя, папина сестра, которая занималась цветами. Она меня взяла к себе на работу, я стал ей помогать. Потом уже сам начал открывать какие-то «точки». А семь лет назад у меня появилась своя компания.
— Как учили русский язык? Вы практически говорите без акцента.
— У нас была многонациональная школа. В параллели — в 1 «А» классе обучение шло на таджикском языке, в 1 «Б» и в 1 «В» — на узбекском, в 1 «Г» — на русском. У нас учились армяне, азербайджанцы, грузины, татары. Никакой вражды и распрей не было. Я учился в таджикском классе. С 5 класса мы начали учить русский язык. Занятия были по три часа в неделю. Отец у меня отлично говорил на русском. Но плотно я начал общаться на русском уже в Москве.
Здесь же Маъмурхон познакомился со своей будущей женой.
— Она тоже моей национальности. Мы оба работали во флористике. Сейчас у нас уже трое детей. Пять лет назад я получил российское гражданство, оформлен как индивидуальный предприниматель.
— Как узнали, что в «Крокус Сити Холле» произошел теракт?
— Так получилось, что предыдущие трое суток я практически не спал, было очень много работы. Ненадолго удалось прилечь прямо в цветочном центре. О теракте узнал от заказчицы. Был большой заказ на цветы, в том числе — на редкие позиции. Заказчица позвонила, чтобы сказать, что фестиваль отменяется, произошли трагические события.
Наш собеседник делится, что, заходя на рынке в магазины, он везде слышал, как продавцы обсуждали расстрел зрителей в «Крокус Сити Холле». И все время звучали слова: «таджики», «это сделали таджики».
— Те, кто устроил этот массовый расстрел — это нелюди, нечисть. У них нет национальности. У них нет религии. Нет разума. Я отказываюсь понимать, как можно кого-то завербовать? Ведь у человека есть мозги, есть голова, есть воля. Если, конечно, все это есть. И, если, это человек.
Как говорит наш собеседник, после трагических событий он буквально не находил себе места.
— Понимал, что меня это уже накрывает, душа разрывается, хотел поехать к «Крокусу», мне просто физически там нужно было быть.
Но работа, как говорит Маъмурхон, сначала не отпускала, надо было собрать заказы. Вырваться удалась 26 марта. Сначала цветы погрузили в две легковые машины, но их было так много, что пришлось брать «Газель».
— В тот момент уже было известно, что погибло больше ста человек. Поехали к мемориалу. Нас было трое: я и два моих рабочих. Я постарался выбрать разные цветы, потому что кто-то из погибших мог любить розы, кто-то — мимозу, кто-то — тюльпаны и хризантемы. Хотел бы вообще доставить к мемориалу все цветы, которые были на холодильном складе.
Как говорит наш собеседник, стенд ему посоветовала сделать его коллега Ксения.
— Она — москвичка. Ксения видела мое смятение, что душа моя не спокойна. Там ведь погибли и дети. Мы сделали стенд. Написали, что мы тоже потрясены случившимся, скорбим вместе со всеми. В память о погибших принесли много цветов. Около мемориала было много журналистов, но говорить я ни с кем тогда не мог. В душе была одна сплошная скорбь.
Маъмурхон говорит, что они сами в тот день с семьей могли оказаться в «Крокусе».
— У сына накануне был день рождения. Мы живем в Хорошево-Мневниках, в трех километрах от комплекса. Часто ездим в выходные дни с детьми в «Крокус Сити Холл». И 22 марта могли там оказаться. Это недалеко от нашего дома.
«Душа разрывалась»: уроженец Таджикистана рассказал, как привез к «Крокусу» две машины цветов
11
0
01.04.2024
Маъмурхон родился и вырос на севере Таджикистана, в административном центре Согдийской области — Худжанде (в советское время город назывался Ленинабадом). В семье он был единственным сыном, у Маъмурхона есть 4 сестры.
— В 18 лет, в 2008 году, приехал в Москву. Тут жила и работала моя тетя, папина сестра, которая занималась цветами. Она меня взяла к себе на работу, я стал ей помогать. Потом уже сам начал открывать какие-то «точки». А семь лет назад у меня появилась своя компания.
— Как учили русский язык? Вы практически говорите без акцента.
— У нас была многонациональная школа. В параллели — в 1 «А» классе обучение шло на таджикском языке, в 1 «Б» и в 1 «В» — на узбекском, в 1 «Г» — на русском. У нас учились армяне, азербайджанцы, грузины, татары. Никакой вражды и распрей не было. Я учился в таджикском классе. С 5 класса мы начали учить русский язык. Занятия были по три часа в неделю. Отец........
© Московский Комсомолец
visit website
login
who are we?
contact us
qosheapp
Toi Staff
Gideon Levy
Belen Fernandez
Andrew Mitrovica
Mort Laitner
Rami G Khouri
Ali Fathollah-Nejad
Nikkei Editorial
