Сегодня весь мир озадачен поиском своего места в четвертой промышленной революции и обеспечении энергетического перехода оптимальным образом. Активно обсуждается развитие чистой энергии, переход на возобновляемые источники и полный отказ от ископаемого топлива. Все стороны этой дискуссии признают: энергопереход займет десятилетия и будет сопровождаться ростом потребностей в энергоресурсах и их стоимости. Риски дефицита сырья и высоких цен на него усиливают конкуренцию между странами. Фактически разворачивается борьба между владельцами технологий и владельцами природных ресурсов. Предпринимаются попытки навязать разделение мира на сырьевые и промышленные зоны. Это полностью противоречит принципу суверенного равенства, закрепленного в Уставе ООН.
С 1 января 2024 года Россия — страна-председатель в БРИКС в новом, расширенном составе, который открывает новые возможности. Свою работу Россия проводит под девизом «Укрепление многосторонности для справедливого глобального развития и безопасности». И здесь важным представляется обозначение интересов наших стран в глобальном мире. Ключевое место принадлежит роли природных ресурсов, которыми мы располагаем. Присоединение к организации государств, обладающих существенным по мировым меркам ресурсным потенциалом, заметно повышает ее роль и значимость в глобальном масштабе. Попытки западных стран искусственно обесценить значение данного фактора и превратить ресурсные страны в вассалов технологических государств противоречат интересам стран-участниц.
Для того чтобы не допустить подобного сценария, нам нужен общий план действий для обеспечения потребностей стран БРИКС и стран-партнеров технологиями, необходимыми для индустриальной и энергетической трансформации с опорой на наши конкурентные преимущества. Тектонические изменения мирохозяйственных связей и систем логистики также требуют переосмысления и учета при формировании новой торговой политики в условиях растущей конкуренции. Вокруг этих задач необходимо сконцентрировать усилия с тем, чтобы предложить партнерам взвешенные решения, отвечающие национальным интересам участников БРИКС.
Если обратиться к прогнозам ООН, то к 2050 году произойдет существенный рост населения и увеличение ВВП в два раза. По данным Международного энергетического агентства (МЭА), рост потребления энергии составит минимум 30-35 %, несмотря на все программы энергосбережения. Текущие возможности углеводородной энергетики и возобновляемых источников энергии (ВИЭ) не обеспечивают этот рост. За счет чего предлагается покрывать все более растущие потребности нашей планеты?
Сегодня во всем мире баланс источников энергии выглядит следующим образом: 33,1 % — нефть, 27 % — уголь, 24,3 % — газ, 10 % — атомная и гидроэнергетика, около 5 % — возобновляемая энергия. Энергобалансы каждой страны имеют особенности, и Россия не исключение: у нас использование газа в два раза больше, чем во всем мире, угля — в два раза меньше, ВИЭ — пока незначительно.
По прогнозам МЭА, к 2050 году порядка 63-65 % в общем балансе останется за ископаемым топливом, 37-35 % будет производиться за счет ВИЭ, включая атомную и гидроэнергетику. Абсолютный объем добычи нефти и газа останется прежним или даже вырастет. По факту произойдет не снижение добычи природных ресурсов, а увеличение производства ВИЭ для обеспечения растущего спроса. Рост ВИЭ произойдет по объективным причинам: объема добычи природных ресурсов на всех просто не хватит. Увеличение производства энергии возможно только за счет роста добычи угля, по остальным позициям резерва практически нет. Россия не будет отличаться кардинально.
Очевидно, что для того, чтобы сформировать энергетическую устойчивость с учетом прогноза существенного роста потребления необходимо увеличивать добычу и использование природных ресурсов: как ископаемого топлива (нефть, газ, уголь), так и критических минералов, необходимых для ВИЭ. В этом ни у кого нет сомнений. Цель ЕС и США — сделать добычу природных ресурсов подчиненной технологическим интересам. Для них важно, чтобы страны — экспортеры природных ресурсов выполняли роль поставщиков сырья и не могли ставить свои условия, оставаясь на нижних ступеньках производственных цепочек. Для этого используются все возможные средства, даже собственные толкования международно признанных Парижского соглашения по климату и ESG-принципов, невыполнение которых пытаются увязать с доступом к финансированию и другим ресурсам.
Что касается возобновляемых источников энергии, этому направлению сегодня нет альтернативы ввиду ограниченности запасов ископаемого топлива. Поэтому инвестиции активно направляются в ВИЭ, в 2020 году они впервые превысили инвестиции в разведку и добычу нефти и газа. Заинтересованы в ВИЭ прежде всего страны, ограниченные в ресурсах ископаемого топлива (Европа в том числе). Для них это энергетическая безопасность. Но многие развивающиеся регионы (Африка, часть АТР, Южная Америка), имеющие природные ресурсы, не могут себе позволить этот дорогостоящий переход, который завязан на импорт технологий, для них важнее сохранять и развивать собственные возможности. Само развитие ВИЭ не оторвано от природных ресурсов. Оно опирается на добычу критических минералов, которые необходимы для создания источников энергии, хранения и транспортировки. По оценкам МЭА, при переходе к низкоуглеродной энергетике спрос на металлы и сырьевые товары (литий, графит, кобальт, никель, марганец) вырастет почти в шесть раз. Однако текущих запасов недостаточно, да и в развитых странах их практически нет. Соответственно следует ожидать роста цен на сырье и товары, который уже происходит. А значит, прибыль будет формироваться у стран — экспортеров ресурсов, что не устраивает так называемых технологических лидеров.
Ключевым вызовом для стран, обладающих природными ресурсами, является сохранение возможности участия в процессе формирования цен на ресурсы. Согласно прогнозу ООН, выход к 2050 году на нулевой уровень глобальных выбросов парниковых газов потребует роста затрат на энергию с текущих 8 % мирового ВВП почти до 30 % уже к 2035-2040 годам. Соответственно, от доступа к ресурсам зависят как доходы отдельных отраслей, так и бюджеты стран, устойчивость их экономики. На этом фоне на международном уровне предпринимаются попытки смены концепции природных ресурсов как товара на концепцию сервиса. Что это значит? Страны делятся на лидеров и «обслугу». Концепция сервиса предполагает, что страны-экспортеры больше не продают товар и не определяют его цену — им отводится специфическая роль, которая ограничивается обслуживанием технологий, доступ к которым им открывают технологические страны-лидеры. Технологически развитыми странами уже предпринимаются определенные шаги по установлению контроля за ценообразованием. Различные санкции и ограничения на экспорт технологий, усилия по установлению ограничений потолка цен на природные ресурсы для России и Венесуэлы — первые ласточки в этом процессе.
Другим инструментом являются попытки закрепить в национальных законодательствах ресурсных стран невыгодные условия, например в части раскрытия полной информации о запасах критических минералов, и привязать их разведку и добычу к цепочкам поставок и спросу. Регионы, которые представляют особый интерес для технологических стран, — Средняя Азия, прежде всего Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, богатые критическими минералами, Монголия, а также государства Африки, Азии и Латинской Америки. Заметно вырос интерес к ним со стороны США, ЕС и Запада в целом, которые стремятся обеспечить снабжение технологических процессов необходимыми ресурсами на своих условиях, в том числе с некоторыми из них в открытую ведется переговорный процесс о законодательных изменениях.
Ключевая задача России и других стран, богатых природными ресурсами, — создать эффективный щит для защиты собственных национальных интересов и устойчивости экономического развития. Важную роль в этом процессе могут сыграть страны БРИКС. Россия, выступая в качестве председателя в БРИКС, может включить в повестку защиту и продвижение национальных интересов стран, которые в него входят, и сохранение ценностей наших ресурсов, что может стать одной из основных тем в рамках межгосударственных встреч и обсуждений.
России сегодня нужна новая стратегия управления ресурсами и запасами, которая предполагает переход от добычи к технологическому суверенитету и формирование общих принципов управления ресурсами со странами БРИКС. Здесь можно выделить несколько ключевых направлений:
Нет сомнений, что в ближайшее десятилетие произойдут тектонические сдвиги в экономическом, энергетическом, технологическом и других секторах мира и наша задача — стать соавторами этих изменений, укрепляя экономическую суверенность наших стран. Это ключевой приоритет, вокруг которого мы должны сегодня объединить ресурсы и интересы. БРИКС может стать центром согласования действий в защите и продвижении национальных интересов и формировании согласованных принципов управления ресурсами.
ИСТОЧНИК: официальный сайт Государственной Думы
login
who are we?
contact us
qosheapp
Toi Staff
Gideon Levy
Belen Fernandez
Andrew Mitrovica
Mort Laitner
Rami G Khouri
Ali Fathollah-Nejad
Nikkei Editorial
visit website
